Депопуляция в России 2002-2050 гг.

Депопуляция в Россию пришла надолго - большинство составляемых сейчас различными научными организациями прогнозов численности населения страны являются депопуляционными. И это похоже на правду, но в этих прогнозах отсутствует социолого-демографическое обоснование дальнейших тенденций рождаемости в зависимости от инерционного влияния существующих норм малодетности и от возможных социальных воздействий на репродуктивное поведение. В них не ставится задача разработки социальных сценариев, в которых бы изменялись цели и средства демографической политики по стимулированию рождаемости и в которых также учитывалась бы реальная динамика репродуктивного поведения семьи.

Поэтому все нынешние прогнозы рождаемости (главной причины наблюдающейся депопуляции) постоянно пересматриваются экспертами ООН и отечественными демографами в связи с ошибками в прогнозируемых величинах суммарного коэффициента рождаемости. Эти экстраполяционные картины демографического будущего далеки от строго научного предвидения, поскольку строятся на постоянном ожидании роста коэффициентов суммарной рождаемости в развитых странах- по мере улучшения условий жизни, и на ожидании более медленных (чем на самом деле) темпов падения рождаемости - в развивающихся странах.

В фамилистической парадигме ( в отличие от модернизационной или прогрессистской) историческое снижение рождаемости рассматривается в контексте взаимодействия социальных институтов, перехвата семейных функций институтами образования, воспитания, здравоохранения и т.д. Двигателем рождаемости является не пресловутый инстинкт размножения, а социально обусловленная потребность в детях, постоянно требующая поддержки и угасающая при строе жизни, направленном против семьи и рождения нескольких детей в семье. Во второй половине ХХ века в развитых странах мира потребность в трех и более детях стала исчезать, и сегодня примерно половина населения испытывает потребность в двух детях и другая - в одном ребенке. Без специальной политики укрепления потребности личности и семьи в двух и более детях рождаемость обречена сокращаться и дальше.

При разработке 5 вариантов аналитического прогноза рождаемости и численности населения России в 2002- 2050 гг. учитывались достижения теории репродуктивного поведения, разрабатываемой автором совместно с В.А Борисовым, В.Н. Архангельским, В.М. Медковым, А.Б. Синельниковым и др. с 1967 гг. Первый постулат этой теории гласит, что потребность в детях снижается на 1.0 за 30 лет и примерно на 0.3 за одну декаду. Второй постулат связан с гипотезой о лаговом эффекте сложившихся норм малодетности, равном длине одного демографического поколения (примерно 30 лет). Это значит, что при исчезновении условий, поддерживающих эти нормы они будут продолжать свое негативное воздействие на ценностные ориентации и репродуктивные установки еще 30 лет. Другими словами речь идет о негативном потенциале демографической убыли -как только остаточное действие норм малодетности прекращается сразу же создается возможность увеличения суммарного коэффициента рождаемости выше отметки простого воспроизводства поколений -2.15 детей на одну женщину за всю жизнь. Третий постулат утверждает возможность нейтрализации лагового эффекта норм при осуществлении активной просемейной политики по стимулированию норм среднедетности и увеличению доли семей с 3-4 детьми до 50% в семейной структуре.

На основе этих постулатов были разработаны социальные сценарии, влияющие на динамику рождаемости и численности населения России. Расчеты производились В.М. Медковым. Рассмотрим вариант №5 -наименее реальный, поскольку по нему до 2015 г. проводится политика улучшения условий реализации имеющейся у населения потребности в детях на основе весомых пособий для семей с 2 и более детьми, а после 2015 года осуществляется мощная политика повышения престижа семьи с 3-4 детьми на базе новой системы доходов-налогов-кредитов для таких семей. Подобная спецполитика -мало реальная - дает медленное повышение суммарного коэффициента рождаемости с 2015 г. по 2050 г. в пределах 1.050 -2.150, что снижает темпы убыли населения, но тем не менее ведет к убыли населения страны до 107 млн. чел. Иными словами, если с завтрашнего дня начнется необходимая по научным меркам политика стимулирования рождаемости, то рост населения будет наблюдаться лишь с 2051 г. и потребуется не одно десятилетие, чтобы достигнуть нынешней численности населения страны. В этом варианте ярче всего показано действие бытующих норм малодетности и их лаговый эффект, который невозможно преодолеть сразу. Следует отметить, что если мощная спецполитика начнется с 2005 г., а не с 2015 г. то ситуация будет несколько лучше, и вопрос в том лишь, насколько уменьшится население - на 30 млн. или в лучшем случает на 25 млн. Эти цифры говорят о принципиальной возможности поворота событий вспять, о возможности обуздать депопуляцию - но не сразу, а на протяжении многих лет. И в этом вся острота этой проблемы- и социальной и научной.

Вариант №1 показывает, что если до 2015 г. ничего не будет делаться по стимулированию рождаемости, то ее падение до 0.8 в 2015 г. и сокращение численности до 131 млн. может привести к политике запретов на аборты и разводы. Эта “черная политика” ухудшит ситуацию еще более - рождаемость упадет в 2030 г. до 0.7 а население сократится до 112 млн. И тогда можно будет ожидать снятие запретов и переход в 2031-2050 гг.к политике стимулирования 2-3 детей в семье ( не 3-4), что даст в итоге сокращение численности до 83 млн. и рождаемости до 0.6. Вариант №3 смягченный -политика запретов не проводится, но и нет улучшения условий реализации потребности в 2-3 детях. Поэтому рождаемость падает в 2050 г. до 0.7 а население сокращается до 84 млн. В вариантах №3 и №4 увеличиваются пособия на детей и на завершающих этапах прогнозируемого периода проводится активная просемейная политика, что ведет к постепенному увеличению рождаемости до 0.9- 1.0-1.5 в варианте №3 и до 0.9-1.25-1.8 в варианте №4. Население соответственно уменьшается в 2050 г. до 93 млн. и 98 млн. чел. Таким образом, отказ от активной демографической политики резко ухудшает демографическую ситуацию в стране и в вариантах №№1-4 после 2050 г. стране потребуется еще 30-40 лет для достижения нынешней численности населения 145 млн. чел. Никакие меры по снижению смертности не улучшат этого положения дел, а привоз молодых иммигрантов в пустеющие регионы России потребует еще больших затрат, чем стимулирование рождаемости.

Все вышесказанное заставляет внимательнее отнестись к тому, что такое депопуляция. Численность населения, его структура и режим воспроизводства, включая размещение населения в геополитическом пространстве, есть коренная основа существования суверенного государства. С 1992 года в России впервые за всю тысячелетнюю историю началась депопуляция, т.е. процесс, по социальному смыслу обратный развитию (под которым в демографии всегда понималась не какая -либо социальная абстракция, а конкретное представление о прогрессивной направленности естественного движения \эволюции\ населения в сторону роста). Таким образом, депопуляция в демографическом смысле противоположна росту населения. Это движение населения в отрицательном направлении уменьшения численности, т.е. убыли населения из-за снижения уровня рождаемости ниже уровня смертности. Депопуляция измеряется посредством соотношения общих коэффициентов рождаемости и смертности, и выражается величиной естественного отрицательного прироста. В случае притока населения извне, -положительного сальдо миграции- убыль населения может перекрываться мигрантами и не проявляться вовсе, либо может маскировать подлинную картину уменьшения численности.

Депопуляция как социально-демографический процесс характеризуется прежде всего таким сокращением рождаемости, которое не компенсирует имеющийся уровень смертности. Смертность может не расти, а даже уменьшаться , но если падение рождаемости опережает по темпам снижение смертности, тогда все равно наступает депопуляция. Собственно говоря именно это происходит в странах Запада, где уровень смертности весьма низкий и близок к минимальным пределам человеческой смертности. Сверхнизкая рождаемость, продолжающая своё сокращение - не имеет в отличие от смертности естественных пределов этого снижения, поскольку может, в принципе, опуститься до нуля, хотя для того, чтобы негативные последствия этого процесса стали заметными для большинства людей, вполне достаточно достижения уровня однодетности семьи.

Итак, депопуляция не есть повальная бездетность по причине полного отказа от деторождения из- за исчезновения потребности в детях, либо отказа от сексуальных отношений (абстиненция, воздержание), или же в связи с часто описываемой в фантастических романах внезапно возникающей эпидемией бесплодия. Тем более, это не глобальный и гибельный для человечества взрыв сверх-смертности, либо постоянный подъём её уровня. Депопуляция не связана с горами трупов, валяющихся на улицах. Напротив, депопуляция как непрерывный «недород» младенцев, нужных для восполнения всех уходящих, происходит на фоне бытового комфорта и технологического прогресса при переходе семей к привычной практике малодетности, и тем быстрее, чем скорее распространяется превышение однодетной модели семьи над двудетной.

Факт массовой малодетности говорит о том, что для самой семьи, для полного удовлетворения потребности родителей в семейном образе жизни вполне достаточно в принципе одного ребенка, и что прежние социальные и экономические стимулы обзаведения двумя и более (несколькими) детьми перестали действовать в обществе, а новые стимулы такого рода само собой не появляются в социальной системе и специально не создаются социальными институтами, государством в целом. Но именно прекращение постоянной поддержки семьи с детьми, исчезновение направленности социума на интересы воспроизводства населения и поощрения побуждений к браку, рождению детей, ведет в конечном счёте к невыполнению семьей репродуктивной функции и тем самым, к депопуляции.

Депопуляция представляет собой глобальную проблему и окончательно обозначит собой где-то в середине ХХ1 века рубеж между двумя «историями человечества»- между концом цивилизации, опирающейся на рост населения мира (происходивший медленно- до новой эры, и быстро- в течение двух последних тысячелетий, когда население с 300 млн. увеличилось в 20 раз до 6 млрд. чел. в конце 1999 года ), и началом цивилизации, ввергающей себя в процесс убыли мирового населения в целом, но с разной скоростью вымирания отдельных наций, что может обострить конфликты между развивающимися и развитыми, большими и малыми, христианскими и мусульманскими, и др. странами.

Эта острейшая социальная проблема, не считается общественным мнением проблемой вовсе, поскольку в основе её -привычная малодетность семьи, когда в семьях рождается и имеется 1-2 детей, что явно «мало» даже для сохранения существующей численности, для простого воспроизводства населения. Сегодня пока еще не уделяют должного внимания этим цифрам, не оценивают известную всем низкую рождаемость, исходя из перспективы снижения численности населения отдельных государств и всего мира. Минисемья -именно так называл новую форму семьи наш выдающийся демограф Б.Ц. Урланис, оказалась столь удобной и привычной, что люди просто не в состоянии разглядеть в этом новом обличье какую-либо социальную проблему, касающуюся их собственного благополучия.

Однако, именно малодетность в экономически развитых странах с низким уровнем смертности сейчас является причиной латентной депопуляции. Убыль населения (явная) начинается когда исчезает демографический потенциал. Этот запас прочности постепенно «съедается» сверхнизкой рождаемостью ( в нашей стране для этого потребовалось 30 лет). Минисемья является также причиной постарения общества, что связано с рядом последствий и с острой необходимостью пенсионного обеспечения в ближайшем будущем более трети населения, и с заботой об одиночках- пожилых, родившихся единственными детьми и потому не имеющих никаких родственников. Малодетность кроме того -причина притока мигрантов в развитые страны из многодетных регионов, т.е. причина остроты межнациональных отношений, нарастания конфликтов между коренным и пришлым (как правило, менее профессионально квалифицированным) населением.

Малодетоцентризм в государствах с этнически смешанным населением характеризуется нетерпимостью к типам образа жизни, выходящим за пределы одно-двухдетного стандарта, причем эта нетерпимость оказывается неминуемо шовинистической. Неожиданное для многих появление в Австрии в феврале 2000 года националистически ориентированного правительства, сыгравшего на чувствах коренных австрийцев - печальный пример того, что ожидает всю депопулирующую Европу в скором времени.

Распространение малодетного образа мыслей, чувств и действий несёт с собой комплекс социальных и политических изменений, антиэкзистенциальных по сути. Возникают разного рода ассоциации и движения, навязывающие в качестве подобающих норм поведения феминистско-либертианскую окрошку из осколков послеразводных семей и внебрачных сожительств. В результате создается общественная атмосфера, направленная против стабильной семьи с двумя родителями и несколькими детьми.

Для вымирания, т.е. сокращения на две трети численности населения отдельных стран и человечества в целом, вполне достаточно сплошной однодетности семей, сохраняющейся всего на протяжении 70 - 80 лет. Воздержание от семьи и деторождения, даже неполное- на уровне малодетности- можно приравнять к суициду всего общества, растянутому во времени. Малодетность продолжает свое шествие и теперь уже в общей численности мира доля развитых (и богатых по уровню жизни) стран сократилась до 20% (предполагается, что она сократится до 6% в 2025 г. и до 4% в 2050 г. - хотя к этому времени в мире, вероятно, уже не останется ни одной страны со средним числом рождений свыше 2,0 ). К сожалению, такое изменение демографических пропорций неизбежно, если даже начнется с завтрашнего дня активная просемейная политика. В структуре населения накопился «отрицательный заряд»демографической убыли, в связи как минимум 30- летним действием социальных норм малодетности, инерцией потребности семьи в 1-2-х детях детях и возможностью повышения её уровня лишь через несколько десятилетий при смене поколений.

Жизнь в режиме депопуляции вызывает множество новых явлений, к которым не готовы ученые, администраторы, предприниматели, финансисты, представители общественных и религиозных организаций, партий и движений. Прежде всего надо ждать обострения геополитического взаимодействия стран мира, что чревато международными конфликтами, поскольку для малодетоцентризма характерна нетерпимость к противостоящим ему жизненным ценностям. Но главное, что все мы не готовы к сокращению доли детей и юношества в населении, к свертыванию производства детских товаров и услуг, закрытию дошкольных и школьных учреждений, перемещению рабочей силы в сферах образования и воспитания, к изменению структуры профессиональной занятости и безработицы, к росту социальной патологии из-за ухудшения качества социализации единственных детей (неприятия ими мира взрослых т.к. они воспитывались «всегда младшими», готовыми к бунту против старших), к росту девиантности ( в т.ч. криминальности в связи с обострением потребности в раздельном проживании в условиях жилищного кризиса и роста разводов).

Поглощенность общественного мнения, к сожалению, фиктивной угрозой «перенаселённости земли» и факт превращения малодетной семьи в абсолют, в безусловную норму комфортного человеческого бытия, заставляет видеть в перспективе сокращения численности земли до «золотого миллиарда», увы, лишь «огромное благо». При этом депопуляция не воспринимается как проблема, поскольку верят в то, что сокращение рождаемости остановится на «оптимальном уровне». В теоретическом оправдании малодетной семьи, в искусственном раздувании её мнимых достоинств и в попытках дискредитации политики стимулирования рождаемости следует видеть конвенциональное влияние малодетного образа жизни большинства людей и самих ученых на концептуальные построения. За всем этим стоит непомерное преувеличение прав и интересов индивидуума в сравнении с интересами общества и его правом обезопасить себя от перспективы суженного воспроизводства населения, от депопуляции. Противостояние парадигм кризисного и прогрессистского изменения института семьи проявляется в обыденной жизни, в деятельности общественных и религиозных организаций, в политике партий и парламентских фракций, в административном управлении и приоритетах правительств. Ближайшее будущее обещает ожесточение этой борьбы pro и contra семейной политики.