Возникновение многополярного мира. Поворот идеологической оси. Часть 2

4. Категории капитализма и социализма утратили свою определенность.

В том, что нынешний кризис знаменует «конец капитализма», есть значительная правда. По-видимому, наиболее плодотворно – рассматривать современную мировую социально-экономическую систему как определенную фазу развития капитализма – финансовый капитализм, которая была описана уже Р. Гильфердингом и В.Лениным. И все же в том, что нынешний кризис знаменует «конец капитализма», есть значительная правда. В свое время Ф. Ницше констатировал: «Бог умер!». Наступление фазы, или эры финансового капитализма — это важный перелом в духовно-идеологической сфере. Умер Дух капитализма, о котором писал Макс Вебер в своей знаменитой книге. Это, правда, не Бог, но, несомненно, Великий Созидающий Дух, которому Человечество обязано практически всем современным техническим могуществом и жизненным благополучием И вот этот Великий Дух отлетел, испустил дух (извиняюсь за каламбур).

Макс Вебер, определяя его, специально подчеркивает: «Свободное от каких бы то ни было норм приобретательство существовало на протяжении всего исторического развития…"Стремление к наживе", "к злату проклятая страсть", алчность, … Не в этом различие между капиталистическим и докапиталистическим "духом"» [4, с. 78]. Капиталистический Дух заключается в том, что смыслом жизни, призванием становится «само дело с его неустанными требованиями, которое становится необходимым условием существования» предпринимателя, дело которое «требует не отдавать прибыль в рост, а вкладывать в производство»…[4, с.88-89].

Приходится констатировать, что в эпоху финансового капитализма от Великого Созидающего Духа осталась только неукротимая страсть к «быстрому обогащению». Элита по своей духовной и мотивационной структуре возвратилась к докапиталистическому уровню. В этом смысле можно говорить о новом средневековье.

Пламя Духа капитализма угасло. По крайней мере, это несомненно для главной, бурно растущей части современной капиталистической экономики – финансовой системы. После появления в 1933 г. работы А. Берла и Г. Минза «Современная корпорация и частная собственность» [31] стало общепризнанным отделение собственности крупных корпораций от их управления. Произошел отрыв слоя собственников, т. е. тех, кого именно принято считать капиталистами, от слоя менеджеров - тех, кто управляет компанией, кого Дж. Гелбрейт называл техноструктурой компании, а при обсуждении корпоративных отношений именуют обычно инсайдерами (анализ роли инсайдерского контроля в современной экономике развитых стран и России см. в книге [32].). Жизнь собственников, их интересы и стремления переместились из сферы реального производства – в сферу финансов, которая все больше сплавляется с политикой. Это касается, конечно, крупных собственников. Мелкие акционеры давно потеряли возможность играть самостоятельную роль в принятии стратегических решений.

Дж. Гелбрейт писал, что техноструктура (менеджеры) идентифицирует свои цели и интересы с целями долгосрочного развития компании [33]. Именно инсайдеров с наибольшим правом можно считать носителями Духа капитализма, для которых Дело служит призванием и смыслом жизни. Однако они – наемные работники. И хотя эта их идентификация с перспективой развития предприятия продолжает оставаться важным духовным двигателем истории, правомерно ли связывать ее именно с капитализмом? Ведь поведение, цели, мотивации техноструктуры практически одинаковы как при капиталистическом, так и при социалистическом устройстве общества. При обоих общественных системах управленцы реализуют свой духовный потенциал через конфликты – с госчиновниками (при социализме) или с собственниками (при капитализме). При социализме стечением времени этот духовный двигатель постепенно терял свою силу. Похоже, что то же происходит в капиталистической системе.

Это не значит, что капитализм как система должен вот-вот рухнуть или что он не сможет возродиться в новой ипостаси. Если основным двигателем капиталистической экономики было стремление к увеличению капитала, которое тождественно с увеличением товарного производства, то при «новой формации» роль основного двигателя перешла к другому виду деятельности – к финансовым спекуляциям и управлению финансовыми потоками, неразрывно связанному с внеэкономическими (политическими, информационными, аналитическими) факторами и мотивациями. Новая формация, действительно, заслуживает и нового наименования. Однако приставка транс – в термине транскапитализм [2] содержит только указание либо на то, что новая формация не укладывается в рамки капитализма (так же как, скажем, посткапитализм), либо на глобальную роль транснациональных корпораций. Вряд ли эти признаки являются наиболее сущностными в выделении новой формации. Уж если признать возникновение новой формации, ее следовало бы называть финансиализм (словообразование, аналогичное капитализму и социализму).

С теорией, идеологией и самим определением понятия социализма дело обстоит гораздо серьезнее. Троцкисты и многие социал-демократы считают, что Советский Союз — это не социализм. Это не бесклассовое общество: там возник «новый класс» — бюрократия, номенклатура. Но бывает ли вообще бесклассовое общество? Элита всегда имеет больше возможностей для развития. Видимо, чтобы анализ был содержательным, просто надо для каждой эпохи (для каждой исторической формации?) по-своему определять понятие «классов».

«Средства производства в собственности народа» — это тоже не существенный признак для определения социализма. Важна не юридическая собственность, а контроль над производством и движением ресурсов. В крупных корпорациях контроль очень часто в руках у топ-менеджеров, а не у юридических собственников.

Одним из великих исторических достижений социализма стало признание значимости труда на благо общества «делом чести и славы, делом доблести и геройства». Однако и в теории, и в практике управления социалистическим хозяйством настойчивые попытки отделить производительный труд от непроизводительного не дали существенных положительных результатов. От дискредитации деятельности хозяев или менеджеров, а также деятелей науки и культуры как труда непроизводительного пришлось отказаться. Признание ценности труда остается чрезвычайно важным, но не в качестве противопоставления капиталу, а как духовно-идеологического, смыслового символа в оппозициях «творчество – потребительство», «созидание – получение удовольствия».

И.Сталин в работе 1951 г. «Экономические проблемы социализма в СССР» [5] определяет социализм не через господство государственной или частной собственности, не через наличие рынка или плана, а через цель, на которую направлено данное общество (в чьих интересах?). Капитализм – такой строй, который обеспечивает максимизацию прибыли держателям капитала. Социализм – такой строй, который направлен на «максимальное удовлетворение постоянно растущих материальных и культурных потребностей членов общества» Он понял, что идеология — это не функция от производительных сил и производственных отношений, не «надстройка» (по-русски, чердак?), а нередко главный двигатель истории. В эпоху информационного общества в этом трудно сомневаться. Человек живет в двух мирах. Исторический материализм был великим прорывом в науке об обществе. Но он недостаточен. Необходимо дополнить его историческим идеализмом.

Перетекание границы между капитализмом и социализмом из области формальных первоначальных определений в область трудно фиксируемых духовно-идеологических отличий вполне аналогично эволюции понятия демократия. История неопровержимо свидетельствует, что очень часто авторитарная. Официально не связанная никакими формальными ограничениями власть в гораздо большей степени отвечает и объективным интересам, и сознательным и бессознательным стремлениям большинства народа, чем власть, претендующая на это и формально подчиняющаяся демократическим законам и процедурам.

По Марксу социализм – это переход из «царства необходимости» в «царство свободы». Что такое царство необходимости, - понятно. Это господство экономических стихий, над которыми человек не властен. Но что такое свобода? Для кого свобода? Имеется ли в виду свобода для Человека с большой буквы, для человечества, т.е. свободы выбора им исторического пути? Или это свобода либералов, т.е. свобода для каждого отдельного индивида, которая вовсе не предполагает подчинение единой цели, какого-либо единства духового или идеологического. (Ну, скажем, как в Ираке сейчас, после введения американских войск. Или как свобода князей с их дружинами на Руси перед монгольским завоеванием). Свобода в этом втором понимании, очевидно, полностью отрицает возможность свободного выбора страной или народом своего исторического пути, т.е. свободу в первом понимании. Для свободного выбора исторического пути необходимым предварительным условием служит обеспечение единства, хоть с помощью силы, хоть с помощью добровольной поддержки диктатора. В истории чаще так и бывает, хотя, конечно, более предпочтительно - путем добровольного образования политического союза типа Европейского Союза (дай Бог ему сил не развалиться еще сотни или хотя бы десятки лет). Таков политический аспект старого философского противопоставления по Дж. Стюарту Миллю: первый смысл соответствует «свободе для», liberty, второй – «свободе от», freedom.

Современные троцкисты и социал-демократы хотят сохранить марксистскую убежденность в объективной детерминированности истории, в неизбежном наступлении социализма после капитализма. Но с другой стороны, Советский Союз признавать социализмом они не хотят: почему-то там не было политических свобод, производительность труда не стала выше, чем при капитализме. Когда их слушаешь или читаешь, создается впечатление, что они хотят сохранить представление о социализме как манящий образ Царства Божия на земле, «сияющего города на холме». Вспоминается анекдот советских времен. На парт-ячейке спрашивают у мужика: «Да ты знаешь, что такое социализм?» — А как же, знаю. Это когда всего вдоволь». — А поподробнее?» — «Ну, скажем, летом побатрачил — на весь год сыт. Словом, как при царе»

Создание концепции социалистического общества как общества, свободного от тех черт реальных обществ, которые противоречили представлениям нравственности и накопленного опыта, и многократные усилия по ее совершенствованию, разработки путей его достижения несомненно сыграли огромную роль как в обществоведении, так и в реальной истории человечества, как стимулы совершенствования общественного устройства. Оппозиция «капитализм - социализм» оказалась, как мы знаем, исключительно плодотворной и в идеологии, и в науке Конструирование образа идеального общественного устройства, идеального не в гносеологическом смысле, как «идеальные типы» у М.Вебера, а в смысле Идеала, который может стать путеводной звездой, способной вызвать пассионарную энергию поиска исторического пути возвышения народа или всего человечества, - такая теоретическая работа, включающая и заимствование элементов альтернативной идеологии, может дать важные результаты. Возможности имплантации органов из чужого тела сначала появляются в головах врачей-теоретиков. Однако когда организм, доказавший свою жизнеспособность реальной исторической практикой, объявляется «незаконным» биологическим видом (как «неправильные пчелы» у Винни-Пуха) на том основании, что он не похож на кибер-человека, - вряд ли это плодотворная позиция для интеллектуала.

Но теория социалистического общества и социалистического хозяйства, конечно, разработана гораздо слабее, чем теория капиталистического хозяйства.

Главные произведения Маркса посвящены анализу экономико-политической системы капитализма. Категория социализма появляется у него в основном как альтернатива, как идеологический противовес реальности.

Сам по себе рыночный механизм функционирования экономики – достаточно рационально действующий инструментарий, вырабатывающий единый измеритель всех существенных показателей своей деятельности – деньги и подчиняющийся единому критерию ее успешности – прибыли. По этой причине он является и очень благодатным объектом для изучения и математического моделирования.

Правда, это относится только к одной из подсистем реальной экономико-социально-политической системы капитализма, причем лишь в тех странах и секторах деятельности, где функционирование конкурентного рынка не подвержено определяющему воздействию монополистических групп корпораций (на языке теории игр, где выполняются предположения о бескоалиционной игре – подробнее см. в [6]). Однако это все же очень большая сфера реального функционирования капиталистической системы. В настоящее время в тех странах, которые можно назвать социалистическими, рыночная часть экономики играет существенную роль, но ее доля значительно меньше, чем в странах капитализма. Эта рыночная часть хозяйственной системы изучена в рамках экономической науки достаточно хорошо. Остальная часть требует подходов и методов социологии, политологии, массовой психологии и т.д., которые развиты гораздо слабее.

Сам объект изучения теории капиталистического хозяйства, сама социальная и экономическая реальность быстро изменяется, а также появляются новые методологические подходы к ее исследованию, выявляются новые факторы и аспекты, которые раньше не привлекали внимания. Поэтому общий корпус теоретических наработок и их «экспериментальных» (в основном статистических) проверок претерпевает время от времени глубокие изменения, углубляя и обогащая свое содержание.

Теория социалистического хозяйства разработана слабее, чем капиталистического, прежде всего, потому что капиталистические системы существуют уже 4 - 5 столетий, а система социализма в Советском Союзе просуществовала только 70 лет, и теперь из крупных стран остается только Китай. Другая причина состоит в том, что в советское время политэкономия была слишком идеологизированной дисциплиной, и в работах многое утрачивалось за счет цензуры и самоцензуры авторов. В то же время реальная социальная и экономическая институциональная система СССР была великой «кладовой» положительного и отрицательного опыта и содержала массу открытий и инноваций, которые были позднее в том или ином виде восприняты также в других странах и наверняка еще будут переоткрываться при поисках общественно-политических устройств в будущем многополярном мире. К сожалению, эта »кладовая» незаслуженно мало изучена и описана с точки зрения объективного (а не политически ангажированного) наблюдателя. Важнейшим шагом в сохранении и освоении этого богатства является работа С.Г.Кара-Мурзы [7], [8].

Фактически оказалось, что большая часть теоретических работ о социализме написана либо противниками любого социализма, либо социалистами, но отрицающими опыт СССР как опыт реализации социалистической идеи, либо это излишне идеологизированные роботы, не отвечающие на неудобные вопросы. В качестве одного из немногих исключений из этого «правила» следует указать на содержательное всестороннее исследование как теории социализма, так и ее практической реализации в Советском Союзе Ф. Н. Клоцвога [9], написанное человеком, который в течение 30 лет непосредственно участвовал в разработке механизмов планового управления хозяйством и в подготовке ряда практических решений. Книга содержит как положительные оценки применявшихся экономических механизмов, так и их критику. Книга ценна тем, что те и другие оценки даны с высоты нашего современного опыта.

5. Роль идеологий. Цивилизационная концепция исторического развития.

Представления о том, что идеологии – это атрибут несвободных социалистических обществ, где идеология является главной опорой государства, а в демократическом, плюралистическом западном обществе идеология не играет значительной роли, - это представление не соответствует действительности. Идеология – это господствующие в стране более или менее формализованные представления о том, как должно быть устроено общество, какие институты справедливы, какие нет, какими должны быть отношения между классами, национальностями, государством и населением. Официальная идеология оказывается действенной и устойчивой в той мере, в какой она соответствует историческим традициям, которые находят отражение в коллективном бессознательном и культуре народа, тому, что называют цивилизационным кодом.

В долгосрочном, стратегическом плане идеологический фактор играл и играет не менее, а во многих случаях более важную роль, чем научно-технологическое развитие и экономические институты. В нынешнем секуляризованном и даже атеистическом обществе идеологии в значительной мере заняли то место в духовной сфере, которое раньше занимали религии. На протяжении последних пятисот лет (или дольше) в Европе, а затем и в Америке развивалась и упрочивалась небывалая прежде экономическая цивилизация, завершившаяся формированием современного капитализма. Параллельно, рука об руку с ней развивалась и совершенствовалась ее духовно-идеологическая опора, ее культура, мораль, принципы государства и права (трудно согласиться, что все это только надстройка).

Историческое противостояние капитализма (и его идеологии – либерализма) и социализма было многократно описано в том или ином виде как современная фаза противостояния многовековых исторических тенденций, каждая из которых характеризуется своим комплексом идей, ценностей, стереотипов социального поведения. Их различия коррелируют с различиями Западного и Восточного ( в основном, российского и восточно-азиатского) цивилизационных типов (см., напр., такое описание в [10]). Такой подход соответствует так называемой цивилизационной концепции исторического развития, в частности, возникновения социализма – в противоположность формационной концепции, рассматривающей социализм как закономерно сменяющую капитализм ступень развития человеческого общества (формацию). Несомненно, каждая из этих концепций несет свою долю истины (К. Маркс и Ф. Энгельс большое внимание уделяли осмыслению феномена восточных обществ, которые не вписываются в формационную схему исторического развития, разработанную на базе европейской истории (античность, феодализм, буржуазное общество). Структуру восточных обществ они называли азиатским способом производства. Они определяли Восточные общества как систему сельских общин, объединение которых происходит не за счет товарного характера производства, а за счет государства (не вещные, а личностные отношения, по выражению Л. Моргана) (см. [23])).

Воздействие капиталистической системы и всей западной цивилизации, включая и ее мощные идеологические орудия, будило и активизировало малоподвижные тела незападных стран и цивилизаций. Однако это воздействие часто приводило не к прогрессу, а к разрушению цивилизационных систем, развивающихся на иных принципах, но развивающихся слишком медленно или стагнирующих. Историческим ответом незападных стран и обездоленных классов в самих западных странах стало возникновение идеологии социализма, а затем и системы социалистических государств, включая Россию и Китай.

Мир распался на две системы государств, резко различающиеся как по содержанию экономико-политических институтов, так и особенно – по культурно-идеологическим основам жизни. Политико-экономические и идеологические центры этих систем географически соответствовали:

1) ареалу западно-европейской цивилизации (включая США и Канаду) и

2) двум цивилизациям – российской и китайской.

Господствующая на Западе идеология капитализма - либерализм явилась результатом длительного, нередко мучительного, но в целом успешного развития сложившейся в Европе в период позднего Средневековья по существу новой цивилизации, удачно названной Ю. М. Осиповым экономической цивилизацией (см. [16], [11, разд. 3]). Ее основные постулаты, отличающие ее от идеологии восточной: человек стремится к увеличению своего богатства, и это не только констатация фактического положения, но одобряемая конечная цель деятельности и даже, может быть, обязанность; то, что он добыл или заработал – это результат его собственных усилий и правильности его решений, этим он никому не обязан (в середине ХХ века шла длительная дискуссия о социальной ответственности бизнеса . Милтон Фридман предельно четко формулировал: "социальная ответственность бизнеса заключается в увеличении своих прибылей". Его задача состоит только в том, чтобы "использовать свои ресурсы и осуществлять деятельность, направленную на увеличение своих прибылей до тех пор, пока она остается в рамках правил игры, т.е. участвует в открытой и свободной конкуренции без обмана и мошенничества". "Даже признание на словах необходимости социальной ответственности бизнеса укрепит и так превалирующее убеждение в том, что стремление к прибыли нехорошо и аморально". Это "фундаментально подрывная доктрина", которая "разрушит свободное общество"), и его собственность священна; все организации, включая и государство, создаются, чтобы помогать ему в увеличении богатства, они ценны только в той мере, в которой они выполняют эту функцию. Поскольку государство и церковь претендовали на более высокий статус в иерархии ценностей, возникла идеология либерализма с высокой ценностью индивидуальной свободы (прежде всего, свободы обогащаться) и антигосударственной направленностью. Богатство стало мерилом успеха и ценности человека. Все ограничения и связи заменялись нормами и критериями из сферы экономики: ценности превращаются в цены, качественные различия - в количественные, свобода личности - в свободу продавать и покупать

В восточной цивилизации (и выросшей на ее почве социалистической, или коммунистической идеологии), в отличие от западной, накопление богатства не признается главной целью человека и, как правило, не считается результатом только его индивидуальных усилий; большей ценностью, чем его частное благосостояние признается общество, коллектив и прежде всего государство как представитель всего общества; ценность человека определяется не способностью увеличить свое богатство, а его заслугами перед обществом. Высшая ценность – единство общества.

Конечно, указанное различие высвечивает только главный вектор расхождений в очень сложной и многоаспектной системе факторов, сближающих и удаляющих друг от друга две цивилизации и идеологии.

Важнейшим институциональным отличием восточных цивилизаций и идеологий от западных служит гораздо большая роль государства и его духовная значимость. В западной институциональной системе значительную часть не только экономических, но и политико-административных функций выполняют коммерческие организации. Со временем безмерно увеличивается власть и политическое влияние крупных банков и корпораций. Наоборот, в восточных странах, не принадлежащих к экономической цивилизации Запада, не только политические и административные функции, но и инициативу и организацию хозяйственной деятельности часто и успешно брало и берет на себя государство. Формальные права собственности (не только титул «частное или государственное», но и более конкретные правомочия), как и рынок, и большая часть других экономических институтов, - здесь это не догма, не самостоятельная ценность, а инструмент в руках государства.

Это, конечно, не означает, что «идеальный тип» социализма должен включать полное огосударствление экономики. Не говоря уже о малом бизнесе, даже крупные компании вполне могут оставаться в частной собственности, если эти компании и их собственники действуют в интересах общества. Они могут действовать и более эффективно, чем, будучи национализированы, под непосредственным управлением чиновников. Важно, чтобы государство сохраняло контроль над теми государственными структурами, которые обеспечивают дееспособность государства и экономическую безопасность общества (над «командными высотами» экономики). Чтобы сохранилась возможность обеспечить непосредственное государственное руководство, если окажется, что частные собственники действуют против интересов народа. Излишнее огосударствление хозяйства в 30-е годы в СССР стало результатом не осуществления социалистических принципов, а фактически продолжающейся революции и чрезвычайной обстановки – очевидной необходимости подготовки к неизбежной тяжелейшей войне и форсирования индустриализации.

Дееспособность государства в решающей степени зависит от его духовно-идеологического фундамента. Таким фундаментом может быть национализм, религия, идеология. Поэтому значение идеологии в жизни общества особенно велико в странах бывшего СССР и Юго-Восточной Азии (ареал китайской цивилизации). Вряд ли можно сомневаться, что для Китая распространение социалистической (коммунистической) идеологии стало важнейшим фактором духовного пробуждения, а затем и подъема за полстолетия от угнетенного полуколониального состояния до современного могущества второй экономики мира.

Одной из главных духовных основ России, обеспечивающих ее идентификацию как нации или цивилизации, являются язык и культура – религии, искусство, литература. Благодаря им, огромная по численности диаспора практически во всех странах мира чувствуют себя русскими, россиянами, они могут стать и конечно станут важным фактором, обеспечивающим влиятельность России в мире, блокирующим антироссийские акции и тенденции. Российское государство должно использовать это в своей политике, как практически все государства используют влияние своих диаспор.

Идеология нужна не только для разработки стратегии нового класса или новой партии. Ее задача еще и в том, чтобы выработать критерии, индикаторы, позволяющие определять кто свой, кто чужой, кто твой друг и кто враг, кто потенциальный союзник, а с кем держи ухо востро. Это вовсе не призыв к новому разделению и новой конфронтации. Это необхо­димость выявить, понять, что хорошо и что плохо, где Верх и где Низ и объединить силы Добра. Сейчас в России разработчики многих новых про­рывных технологий не хотят сотрудничать с "Роснано", хотя получение финансирования для них - вопрос жизни и смерти (см. статью М.Калашникова [22]). Они вполне оправданно опасаются, что эта структура созна­тельно, а может быть и невольно по своей чисто бюрократической природе приведет к фактической краже интеллектуальной собственности и утечке наших технологий к мощным зарубежным конкурентам в условиях невыявленного, но тяжелейшего духовно-идеологического раскола нашей элиты. По государственной компании Роснано работают не практики, доказавшие свою способность оценить значение нововведений и взять на себя ответствен­ность, а "рыночные теоретики". Они требуют от инноватора дать полное документарное описание технологии вплоть до технических схем оригиналь­ного оборудования и технологической информации - для экспертизы от анонимных (для авторов) "независимых экспертов". Получишь ли ты финан­сирование - это совсем не известно, как и то, на кого в действитель­ности работают "независимые эксперты". Так что привлечение или отпуги­вание творческих разработчиков - это полностью зависит от их доверия к государственной (а может антигосударственной?) компании Роснано. "Са­мый успешный" менеджер Чубайс своими великими подвигами по разрушению российской экономики (приватизация, раздробление единой энергетической системы, списание долгов многим странам и т.д.) сумел стать для хо­зяйственников главным символом враждебных сил и заслужил искреннюю не­нависть большинства народа. Очевидно такой "бренд" гарантирует неэф­фективность компании.

Ослабление противостояния парадигм «капитализм – социализм» привело (или скоро приведет) к выходу на первый план в идеологической борьбе альтернативы, которую по наиболее заметному противоречию условно обозначим «глобализация – многополярный мир». Цивилизационные истоки этих двух категорий можно идентифицировать с «Западом» и с «Востоком». Исторически идеологию современной глобализации следует считать порождением успешного развития капитализма, а альтернативную идеологию (которая неизбежно должна появиться) будет, видимо, в большей мере наследницей идей социализма и их практических реализаций (стоит обратить внимание на парадоксальный «переворот полярности». Социализм начинал с идеи мировой революции, которая устранит национальные и империалистические полюса, порождающие империалистические войны, и создаст глобальную мировую коммуну. Теперь добившийся больших успехов капитализм навязывает всем странам единую систему экономической, информационной, идеологической «открытости и свободы», а раздробленный на географические и теоретические осколки социализм должен быть готов отстаивать многообразие мира). В следующих разделах будет описана современная модель глобализации как уже сложившаяся реальность. А представление об ожидаемой модели и идеологии многополярного мира (в лучших традициях рождения социализма) – как «розовую утопию».

6. Процесс современной глобализации. Реальность

Стремление к повышению материального благосостояния, к улучшению качества жизни всегда было и остается мощнейшим стимулятором активности человека, условием его биологического выживания. Однако это стремление слишком часто было и остается силой, разрушающей возможности объединения людей, координации, кооперации, организации жизни и деятельности. Это негативное воздействие все больше сказывается по мере возрастания возможности и необходимости создания масштабных человеческих сообществ.

Важнейшим противовесом для стремления к материальному обогащению стали мировые религии, создавшие ему реальную альтернативу в виде стяжания духовного богатства, возможности развития сил, более мощных, чем силы материальные. Их важнейшей миссией был монотеизм. Единый Бог знаменовал единство человечества. Единство достигалось тем, что очевидные различия между людьми – в богатстве, в социальном статусе, в образовании, в идеале становились второстепенными, поскольку главные ценности – не земные, а духовные. Главные процессы совершаются не на земле, а на небесах. Каждый человек одинаково ценен, поскольку он – образ Бога. Неравенство оправдывалось только духовным авторитетом, или положением в церковной или государственной иерархии. Эти институты имели сакральный статус и передавали его своим представителям и служителям. Богатство государства и церкви воспринималось как знак их духовного достоинства. Оно давало меру его справедливости и оправданности.

Возникновение в Западной Европе «экономической цивилизации» и религиозные войны, приведшие в конце концов к глубинной трансформации духовно-идеологического фундамента общественной жизни, изменили систему принципов и установок морали. В частности, иным стало и понятие справедливости, лежащее в основе правосознания. Статус права частной собственности стал выше ценностей религиозных и национальных.

Победа идей Науки и Просвещения, всего, что составляет культуру Модерна, стало в значительной мере и доминированием рационально-волевого начала. Последовавшее торжество светской и даже атеистической духовности в Европе, и затем и в других странах в значительной мере ослабило устойчивость представлений и принципов морали, заложенных в культурных цивилизационных кодах народа, в стереотипах его повседневного поведения и реакциях на исторические вызовы, лишила массовое сознание иммунитета против манипуляций с помощью СМИ и политических технологий. Экономика и политика, мораль и право все больше теряют связь с тем, что К.Юнг называл коллективным бессознательным.

В.И.Ленин назвал современную ему стадию капитализма империализмом, подчеркивая неизбежность конфликтов и войн между основными капиталистическими государствами. После Второй мировой войны Америке, единственной из великих держав, не испытавших разрушений войны на своей территории, удалось объединить властвующие элиты большинства буржуазных стран, фактически обеспечить свое не только доминирование, но и прямое руководство. Точнее, наверное, надо было бы сказать, что властным элитам ведущих стран удалось объединиться для противостояния реальной опасности для них, исходящей от социалистической системы. И в этом главную роль сыграло перемещение основного театра военных действий из сферы собственно военной (разработка новых видов вооружений и их наращивание) - в сферу информационно-идеологического воздействия.

Для идеологической войны с тоталитарными идеологиями коммунизма и фашизма идеологию либерализма необходимо было дополнить системой тоталитарного идеологического контроля и дискредитации, подавления альтернативных идей. С помощью разветвленной сети секретных правительственных и неправительственных исследовательских центров, фондов, клубов, институтов разрабатывались и совершенствовались идеологические концепции и методы воздействия на общественное сознание. При этом был успешно использован опыт, накопленный в Советском Союзе и других идеократических обществах. За счет высокой степени монополизации в системе СМИ, разработки и применения социально-психологических и информационно-политических технологий, инициирования национальных и конфессиональных конфликтов, традиций, подготовки и продвижения "агентов влияния" на ключевые позиции в структурах власти, экономики, массовой информации, накопленных тайными обществами и спецслужбами, - была создана очень эффективная система идеологического контроля. После разрушения СССР она фактически заняла монопольное положение в мире. (Китай в идеологическом противостоянии Западу пока не выходит на активные позиции и занимает скорее положение регионального лидера).

Западная система идеологического контроля жестко централизована. Хотя гораздо реже использует грубые и явные методы административных запретов, аресты или устранение слишком активных и влиятельных противников, которыми пользовались советские власти. Такие операции она предпочитает осуществлять чужими руками, не провозглашая своих целей, не выявляя главных субъектов контроля, не формулируя правил политкорректности.

В качестве содержательного концептуального оружия была пущена в ход идеология "деидеологизации", объявлявшая злом всякую идеологию. Такая "идеология" легко сочеталась с антигосударственным пафосом индивидуалистического либерализма, но плохо согласовалась с тоталитарной сущностью созданной системы идеологического контроля. Поэтому во внутриполитической практики западные государства сохраняли и националистические символы и лозунги и ценность государства. А идеологию деидеологизации и антигосударственного либерализма использовали только для внешнего употребления как оружие в идеологической войне.

Хотя все объединяющие и мобилизующие народ идеологии продолжают дискредитироваться как опасные и неприемлемые для мирового сообщества, фактически эта идеология "деидеологизации" имеет прочный идеологический фундамент, - это принципы экономической цивилизации. Их неверно было бы идентифицировать с Духом капитализма. Этот Дух возник в накаленной обстановке религиозной трансформации и нес смысловую, религиозную идею "призвания". Теперь эта религиозная часть в основном испарилась, осталась как главный стимул и смысл деятельности стремление к обогащению. И это относится как к обществу в целом, так и к членам общества. Чтобы этот принцип выполнялся, главным ограничением для деятельности индивида или организации устанавливается «священное» право частной собственности. Остальные права и обязанности, цель развития общества (прогресс), экономические институты (рынок), идеология (либерализм) вытекают из этого главного принципа. Упрощение, обеднение сферы смыслов и ценностей (по названию знаменитой книги Герберта Маркузе, возник «Одномерный человек») позволяет совсем компактно описать схему основных принципов современной «формации» как одной общей парадигмы из которой остальные логически следуют.

Процесс глобализации с точки зрения борьбы идеологий выглядит как дискредитация или устранение любыми средствами (если надо, и военными) иных идеологий, кроме экономической цивилизации Запада. Система идеологического контроля работает, когда надо, тоталитарно. Это было наглядно продемонстрировано во время грузино-осетинской войны 2008 г., когда ни один из крупных западных центров СМИ не показал разрушений и убийств в Южной Осетии (или даже они выдавались за разрушения в городах Грузии). Для этого использовались административные и даже чисто технические средства (блокирование сайтов системы "ru"). Также успешно действуют они в большинстве других конфликтов. Через год вы сможете опубликовать свое исследование и свои доказательства, что информация таких то телеканалов в момент конфликтов была ложной. Но если это не понадобится Центру идеологической власти, это не выйдет на главные новостные каналы. Западные политтехнологи прекрасно знают, что запрещать интеллектуалу получит ту или иную книгу с подрывной информацией - это не возможно. Но он и не опасен. Опасна информация, которую получает массовый зритель главных новостных каналов за завтраком.

Таким образом, существующую систему следует определять вовсе не как отсутствие идеологии, а вполне адекватно - как тоталитарный экономизм. Конечно, это не тоталитаризм ХХ века ... по методам осуществления контроля. Он гораздо мягче и гибче, умнее, - очевидный прогресс! И это хорошо. Когда США применяют "старые" методы бомбардировки и оккупации, в мире неудержимо растет антиамериканизм, и глобализацию отождествляют с американизацией мира.

С точки зрения философии истории стала общепринятой критика современной модели глобализации как подавляющей духовное многообразие в мире, навязывающей всем народам единую систему критериев и стремлений. Обеспечение единства человечества в смысле возможностей коммуникаций, распространение результатов технологического и экономического прогресса - это неизбежный атрибут исторического процесса в настоящую эпоху. Но модель глобализации, сложившаяся или созданная видимыми или невидимыми властными группами, не приемлема для цивилизационных центров, альтернативных Западу. Иной путь истории - развитие нескольких духовно-идеологических организмов на базе собственных традиций, активно взаимодействующих, но не подавляющих друг друга, воздерживающихся от столкновений (по С.Хантингтону).

7. «Розовая утопия» многополярного мира

Альтернативное устройство общества, многополярный мир можно представлять как международную систему (организацию) национальных государств, союзов государств (например, наподобие ЕС), федераций или государств типа империи – организацию, основанную на принципах, общих для мировых религий и великих духовных движений – Просвещения, социализма и других (очищенных от элементов агрессивности), на уважении духовных основ каждого народа-участника и его суверенной государственности.

Вряд ли можно сформулировать принципы и цели этой новой, ожидаемой «формации» в таких же коротких и простых формулах, какими выше была описана идеология экономической цивилизации по-американски. Проще всего, сказать, что опасности и исторические тупики, выявившиеся в последние столетия, порождают усилия человечества сделать «шаг назад», к восстановлению главной черты традиционных обществ - приоритету межличностных и духовных отношений и ценностей над ценностями материальными, приоритету надличностных смыслов бытия перед интересами индивида, принципа «общее выше частного». А чтобы новые пассионарные взрывы не вели к войнам, в новую идеологию должна быть заложена высокая ценность Разнообразия.

Конечно,при современном безраздельном доминировании ценностей успеха над ценностями морали это представляется только розовой утопией. Естественно, нельзя надеяться, что люди, имеющие политическую и экономическую власть, сразу воспримут эти ценности как свои личные цели и принципы своего поведения. Но ведь и про христианские или исламские ценности нельзя сказать, что ими руководствовались даже искренно верующие короли, князья, султаны. И в то же время принятие принципов Евангелия и Корана в качестве общественной нормы оказало колоссальное влияние на развитие мировой цивилизации.

Сейчас в информационно-идеологической сфере идут постоянные войны. Новая идеология побеждает благодаря тому, что она провозглашает путь освобождения, отречения от грехов и преступлений старой. Старая идеология не может от них избавиться, поскольку они уже реализовались и полностью выявились в конкретных событиях и «срослись» с господствующими социальными группами и классами. Ей приходится все чаще применять в качестве оружия и сокрытие истины, и прямую ложь (все чаще беспардонную ложь). Конечно, поднимающаяся, обновленная идеология, чтобы победить, не должна становиться на тот же путь лжи. На этом пути у старой идеологии, несомненно, больше опыта и ресурсов. Преимущество новой идеологии, если она действительно отвечает требованиям Истории, в том, что она имеет возможность, свободу говорить правду и «срывать все и всяческие маски»: «Ложь – религия рабов и хозяев…» В этом одна из тайн «силы слов», силы Пророков. Ценности мира, сотрудничества, всемирной любви не оправдывают уклонения от войны в духовно-идеологической сфере. Вспомним знаменитую мюнхенскую речь В. В. Путина. Несмотря на недовольство и элиты, и народа многими его действиями (или бездействием) в экономике и в «реальной политике», она сделала его символом Надежды для России.

Если смена однополярного мира – многополярным политическим устройством принимается как высоко вероятный прогнозный вариант, то следует признать и реальную возможность поворота в сфере духовной и моральной. Поскольку он теперь уже необходим для простого выживания человечества и тех поднимающихся народов, которые сейчас полны уверенности в возможности достичь более счастливого будущего. И для этого теперь им не нужна война, несущая риск полной гибели. Им нужна возможность защититься, отгородиться от финансовой и информационной агрессии и внушить свою веру в жизнь и в будущее странам и цивилизациям, потерявшим эту веру. И обеспечить мораль уважения к другим культурам и Образам бытия. Поэтому у «розовой утопии» многополярного мира есть определенный потенциал для противостояния современной морали господства любой ценой.

Основой отношений между странами, стоящими на примерно равной ступени экономико-технологического развития, должна стать не конкуренция, ведущая к конфликтам, а принципы взаимного учета геополитических интересов. Идеологией отношений между странами, сильно различающимися по уровню экономико-технологического развития, должен стать интернационализм, бескорыстная помощь отставшим со стороны лидеров. Идеология и практика политики интернационализма – также необходимый компонент разрешения проблемы отношения к иммигрантам в развитых странах, проблемы, не разрешимой в рамках нынешней модели глобализации. Такая политика таит в себе опасности для лидеров, как всякое бескорыстное дарение (вспомним опыт национальной политики СССР). Но ведь будущее скрыто от глаз смертного. И в таких вопросах нет никакой уверенности, что прагматичная политика ( в смысле соблюдения узко понимаемых в рыночном смысле национальных интересов) не приведет в будущем к еще худшим результатам.

Этика новой эпохи должна исходить из принципов единства человечества, единства человеческой истории, и потому неизбежно базироваться на духовных богатствах и этике мировых религий единобожия. Невозможно представить сохранение и развитие человечества без христианских истин: все мы дети Единого Бога , образ Божий в каждом человеке и в каждом народе. Важнейшая идея, объединяющая общество, - обетование Царства Божьего, Царства Добра и Красоты, единого для всех людей и народов. Определенное воздействие на историю оказывают те духовно-идеоло­гические учения, движения, цивилизационные и национальные культур­но-мифологические системы, которым удается сохранить свою идентичность и преемственность на протяжении многих столетий и даже тысячелетий. Без осмысления истории как единого вектора борьбы за свой Идеал, пусть и изобилующий отступлениями и ошибками, но постепенно исправляемые, и главное - осмысления, принимаемого активным ядром народа. Без такого осмысления народ не может нащупать путь, направление движения вперед. Революционные взлеты новой духовности, которые отрекаются "от старого мира", от прогнившего "проклятого прошлого", которые сжигают все, чему поклонялись их предка, сменяются периодами поиска корней, восстановле­ния связи времен, почитания мудрости и героизма отцов.

В упоминавшихся в разделе 1 работах С.Е.Кургиняна - двухтомника [3] и серии статей в газете "Завтра" в качестве главного принципа, или категории, критерия в основу разграничения энергии Света и энергии мировой Тьмы кладется принцип Развития, Творчества. Сейчас это кардинально важно, актуально и злободневно. Но по моему мнению, провозглашение этих принципов как верховных может выполнить свое предназначение только вместе с символом Любви, или Единства человечества. Каждый из этих принципов в отдельности слишком уязвим, подвержен отчуждению, подмене, фальсификации, особенно в экстремальном своем проявлении.

Разве всякое творчество и развитие "поднимает ввысь"? Творчество и развитие только тогда являются атрибутами Света, когда их целью является по крайней мере человечество как целое. А Творчество без Любви ведет к принципиальному расколу на избранных, для кого их собственное творчество само является конечной целью и ценностью, и остальных (их, как правило, больше), для которых такое творчество не может стать Смыслом. Ожидание, что человечество по силе своего интеллекта и технике сравняется с природными стихиями - с энергией черных дыр, астероидами, с цунами, - это их не вдохновит. Сверхмощный коллайдер и супер-компьютер - это все только средства, но не цели для человека. Для такого человека конечная ценность - это то, что он любит. Это тихие скрипки в симфонии Чайковского и Шостаковича, которые возникают все снова после грохота боя, это слабый росток, пробившийся между каменными глыбами после землетрясения, это маленькие общины катакомбных христиан в период нероновских гонений, хранящие любовь друг к другу и распятому учителю. В каком-то смысле и великие Империи, и великие армии важны только постольку, поскольку существуют карамазовские весенние "клейкие листочки", а если все это будет отброшено, то человек легко скажет как в старом советском анекдоте цыган, который вступал в комсомол. "Пить, курить, каждую ночь с новой девкой,... - все это надо бросить. - Брошу. - А если надо, и жизнь отдать. - Конечно отдам. На хрена такая жизнь- то нужна!" Творчество без Любви может быть путем к "войне всех против всех", т.е. к архаизации общества. В любой идеологии опасен экстремизм.

Уместно ли понятие любовь, когда речь идет о деятельности политических и экономических руководителей, от которых зависит жизнь целых народов? Может быть, здесь должны безраздельно доминировать только рационально просчитанные решения? Ответом на эти вопросы может служить указание на стремительно возрастающие динамизм, нестабильность жизни человеческих сообществ и неопределенность даже близкого будущего. В этих условиях способность человека к рациональному расчету не дает эффективных решений. Увеличивается роль иных его способностей, иных функций человеческой психики – интуиции, смыслообразующей роли эмоциональной сферы, парапсихических возможностей, способности к Вере. Когда речь идет о людях, творящих Историю, принцип Любви трансформирует рациональность – в Мудрость, в умение смотреть с позиций Целого, в умение понять и союзника, и врага, и выбирать из множества путей те, которые предотвратят конфронтацию.

Способность людей русской культуры прочувствовать и понять людей иной культуры, иной цивилизации, всечеловечность русских, о которой говорил Ф. Достоевский, - это главный капитал, который может внести Россия в духовную копилку человечества в эпоху многополярного мира (более подробно см. в [12, разд. 5.2]).

Важнейшая задача состоит в сближении идеологии прогресса, развития (т.е. идеалов Модерна, коммунизма) с христианскими ценностями. Великой заслугой перед человечеством социалистического (коммунистического) движения является конкретизация христианской идеи в виде идеального общественного устройства. Достижение этой сияющей вершины идеологи социализма поставили как задачу для всего человечества и для каждого человека в отдельности. Этим они оживили духовные богатства мировых религий и обессмертили свое движение (даже если будущие поколения назовут его иначе). К сожалению, социалисты не признали своего очевидного происхождения от христианства. А усилия нынешних врагов большевизма, стремящихся не очистить, а затоптать и опорочить его героев и мучеников, будут будущими поколениями приравнены к духовной слепоте или даже к преступлениям перед человечеством.

Россия в своих рывках в будущее всегда отличалась подростковой бескомпромиссностью, будь то петровские реформы, большевистская рево­люция или ельцинско-гайдаровская контрреволюция. Сейчас начался про­цесс восстановления "связи времен". Однако пока официальная идеология обращена к осмыслению не прошлого, а позапрошлого. Во главе идеологи­ческих государственных структур стоят люди, продолжающие демонизацию и дискредитацию советского опыта, замалчивание идеологических и социаль­ных его достижений. Это делает привычным, непреодолимым гибельный рас­кол в обществе и раскол между властью и народом, раскол между поколе­ниями. Для подъема социальной энергии, для пробуждения великих талан­тов, срытых в народе, для преодоления комплекса национальной неполно­ценности надо ответить на вопрос: неужели великие жертвы, принесенные и приносимые народом, напрасны? В чем ошибка, в чем грех народа, его героев и мучеников, его духовных и интеллектуальных вождей и пастырей?

Сейчас самой накаленной проблемой стала проблема отношения к Ста­лину. Оправдывать трагедии сталинизма наверное не возьмется никто. Но ведь он боролся за власть, за духовное единство народа не для личного удовлетворения, а ради великого дела, открывающего новые пути для Рос­сии и для всего человечества. Этот путь - освобождение человечества от тотального экономизма и от власти узкого социального слоя, захвативше­го право определять историю. Коммунистическая идея не менее высока и лучезарна, чем идея Просвещения и Модерна в целом. Героическая попытка ее реализовать не могла обойтись без трагических жертв. Должен ли был Сталин отказаться от форсированной индустриализации страны, когда ста­ло очевидно, что через десять лет будет война? Возможно, если бы в то время был более великий человек, чем Сталин, он смог бы спасти великую идею и обеспечить политическое и духовное единство народа, не развязы­вая репрессий - по сути продолжения гражданской войны. Возможно, он оказался бы таким великим политиком, что предотвратил бы развитие фа­шизма в Европе и Вторую мировую войну. И ему удалось бы спасти великую идею коммунизма без больших жертв? - Это очень сомнительно. Человек слишком несовершенное существо. Ведь и Христос предвидел, что Его учение приведет к великим жертвам. Именно в этом смысл его слов: " Я при­нес не мир, но меч".

Люди слишком разные, человечество слишком неоднородно. Новые ве­ликие идеи не приходят без жертв и войн. Духовной основой единой Рос­сии, способной выжить и стать полюсом притяжения, а не отталкивания может стать только сознание, что Советский Союз был в главном успешной, хотя и трагической, попыткой осуществить мечту человечества об обществе справедливости и безграничных возможностей для творческого тру­да. Первые попытки реализации (эксперименты) чаще всего оказываются не­удачными, или не вполне удачными, требующие совершенствования и тео­рии, и аппаратуры. У России не хватило сил - интеллектуальных, управ­ленческих, духовных, ... чтобы выдержать противостояние с гораздо более богатой и не пережившей на своей территории войны Америкой. Слишком много актив­ных и образованных людей Россия потеряла в результате войн, эмигра­ции, массового террора.

Еще один актуальный поворот этой темы связан также с дискуссией, иницииро­ванной С.Е.Кургиняном. В статье Дениса Тукмакова и Григора Бадаляна "Спор о Модерне" ([21, стр. 4]). Д.Тукмаков утверждает, что гуманизм Модерна не совместим с христианством, и наоборот, связан генетической, причинной связью с постмодернизмом: "Христианство никогда не совершает языческую подмену, на которую отважился Модерн - включая едва ли не в первую очередь, Красный проект, - перевернуть мироздание и сделать Землю - Небом. т.е. Низ - Верхом, устраивая рай на Земле"... Постмо­дернистское "расчеловечивание человека" прямо из Модерна и возникает". И потому он отвергает не только постмодерн и современную бездухов­ность, но и Модерн. И фактически призывает вернуться в средневековье, т.е. к Богу.

Его оппонент Г.Бадалян уточняет, что действительно "проблему улучшения человеческой природы" ни вожди Французской революции, ни большевики не разрешили. "Из Шарикова сделать гражданина, личность не удалось". Но это не значит, что у Модерна нет своих важных великих заслуг, и что в частности для задачи улучшения природы человека не важны достижения Модерна. Г.Бадалян считает, что духовность Модерна порождена христианством, и что идея и практика прогресса, развития есть ценность фундаментальная как для Модерна, так и для христианства. Цели настоящей статьи практически не отличаются от позиции Г.Бадаляна. Идеи и практика как Модерна, так и христианства могут и должны помогать че­ловеку, человеческой природе подниматься к цели, которую автор опреде­ляет словами Василия Великого: "Человек - это животное, перед которым поставлена цель стать Богом". Наоборот, идеи и духовность постмодерна разрушают любые идеальные цели, стирают различие добра и зла, верха и низа, красоты и уродства.

То новое, что внесла эпоха Модерна по сравнению с христианской задачей морального и антропологического совершенствования личности состоит в постановке задачи создания такого общественного устройства, таких условий, в которых будут проявляться и возрастать те черты лич­ности, которые заложены Богом и соответствуют Его образу. Структура общества изменяется гораздо быстрее, чем изменяется природа человека, поэтому постоянно идет и должен идти процесс обновления господствующих идеологий, их взаимодействия, работы по идеологическому конструированию.

Когда мы говорим о необходимости сближения мироощущения Модерна с религиозной духовностью, конечно, не следует ограничиваться только христианством. В той же мере речь должна идти об исламе и других мировых религиях. В последние годы серьезная инициатива по созданию новой идеологии, альтернативной западному глобализму, возникла в Турции. Это движение – духовное, теоретическое, политическое под руководством Хайдара Баша. Его книга [30] может стать плодотворной основой для формирования идеологии, объединяющей и обобщающей многочисленные работы, требующие пересмотра «общепринятых» аксиом экономической теории. Это подтверждается международными конференциями, регулярно проводимыми в Турции и в ряде европейских стран. И далеко не случайно, что автором «Модели» и организатором движения является не просто ученый и политический деятель, но человек глубоко верующий, которого многие последователи ислама считают своим учителем. Как господствующая экономическая теория, так и сложившаяся система мировой экономики рассматривают в качестве цели и индивидов, и общества в целом только материальные и денежные стимулы и цели. А в этой системе категорий просто не существует решения тех проблем, которые сейчас стоят перед человечеством, в частности, и в сфере экономики.

В чисто экономической, точнее, политэкономической сфере черты новой парадигмы нашли свое воплощение во многих весьма успешных социально-экономических системах индустриального и постиндустриального периодов. Как уже отмечалось, они также не раз были в том или ином контексте описаны в различных теоретических работах (см. в частности, [2], [10, разд. 4.2 и 4.3]). Ниже коротко перечислены эти черты, или принципы. В следующем разделе проблемы, которые встают при формировании идеологии многополярного мира, проиллюстрированы на примере категорий социальной справедливости и правового нигилизма.

Принципы альтернативной системы управления экономикой

1. Самым обобщающим можно назвать требование подчинения ценовой и финансовой сферы задачам развития производства благ, имеющих реальную полезность (по определению одного из наиболее последовательных борцов против углубляющегося отрыва «финансовой экономики» от реальных потребностей Линдона Ларуша, это «физическая экономика»). К сожалению, в настоящее время даже серьезные экономисты часто обсуждают экономические проблемы, ограничиваясь лишь рамками финансовых проблем и показателей, не считая нужным выяснить, правильно ли отражаются реальные процессы финансовыми показателями, оказывают ли финансовые сдвиги то влияние на производство, уровень жизни разных слоев общества и т.д., которые должны оказывать, так сказать, по определению.

2. Представителем и выразителем целей и интересов общества, народа, долгосрочных интересов страны по идее, по смыслу должно быть государство, его конституция и законы (если это не так, то и рыночные, ценовые и финансовые механизмы, скорее всего, будут действовать не в интересах общества).

3. Распределение средств и ресурсов между экономическими и социальными секторами и производственными отраслями, а также между целями текущего потребления и перспективного развития регулируется в основном государством, которое разрабатывает средне- и долгосрочные индикативные планы совместно с крупными хозяйственными организациями, предпринимательскими ассоциациями и профсоюзами. Планом определяются важнейшие межотраслевые производственные и ценовые пропорции. Товарные, денежные и финансовые рынки и институты используются государством как важнейшие инструменты управления экономикой. Оно же определяет их роль, сферу и масштабы деятельности.

4. Защита внутренних товарных и финансовых рынков с помощью импортных и экспортных таможенных тарифов, ограничения вывоза и ввоза валюты и товаров должна быть признана вполне законным и часто не менее эффективным средством для развития отечественного и мирового производства, чем максимальная экономическая открытость. Ее необходимо считать важной частью национального суверенитета.

5. Систему финансовых институтов и инструментов следует существенно упростить для обеспечения полной прозрачности и расширения возможности контроля со стороны государственных и общественных организаций. Сохранение коммерческой тайны надо признать институтом, так же мешающим экономическому и социальному развитию, таким же признаком отсталости, каким сейчас считается экономическая и информационная закрытость некоторых государств.

6. Наиболее вероятным вариантом альтернативы процессу подчинения мира олигархической власти финансово-политических групп представляется реализация идеи многополярного мира. В политическом плане это может быть международная организация национальных государств, союзов государств (например, наподобие ЕС), федераций или государств типа империи – организация, основанная на принципах, общих для мировых религий и великих духовных движений – Просвещения, социализма и других (очищенных от элементов агрессивности), на уважении духовных основ каждого народа-участника и его суверенной государственности. Экономические отношения между государствами-членами могут быть построены по типу Бреттон-Вудских соглашений 1944 г.